День скорби по пособникам фашистов?
23 февраля в Чеченской республике официально объявлен Днем памяти и скорби. Но речь не идёт о воинах Красной Армии, сложивших свои жизни за свободу нашей Родины. Президент Чеченской Республики Рамзан Кадыров подписал Указ об установлении 23 февраля Днем памяти и скорби в память депортации чеченцев в Среднюю Азию и Казахстан.
«В память о жертвах трагических событий, связанных с насильственным переселением чеченцев в Среднюю Азию и Казахстан 23 февраля 1944 года, отдавая дань уважения отцам и матерям, выдержавшим все тяготы и лишения в условиях спецпереселения, установить 23 февраля в Чеченской Республике Днем памяти и скорби», — говорится в Указе.
Р. Кадыров в своем слове отметил, что депортация стала одной из самых страшных страниц в истории чеченского народа. «Мы не забудем тяжкие испытания, выпавшие на долю нашего народа», — подчеркнул Р. Кадыров.
Каждому — своё. У разных народов — разные испытания. Наиболее пострадавшая от фашистов Ростовская область потеряла за время войны 31% своего довоенного населения, Сталинградская — 30%, Воронежская область — 28%, Курская — 24% … Это они, наверное, должны посочувствовать кавказским пособникам фашистов, из-за которых были высланы чеченцы в тыловую безопасную Среднюю Азию? В ту же самую Среднюю Азию, куда в эти годы эвакуировали в тыл миллионы советских граждан — как в самый безопасный район страны.
В Средней Азии выселенным, действительно, пришлось нелегко. Настолько нелегко, что к 1959 году численность переселённого туда чечено-ингушского населения выросла с исходных 480 до 524 тысяч чел. (редкостный пример «геноцида») — это при том, что значительное число спецпереселенцев, в основном добросовестные участники войны, получили право покинуть места поселения.
Обстоятельства, которые вынудили власти принять трудное решение о высылке ряда диаспор из прифронтовой полосы в глубокий тыл, подробно изложены в трудах историков Игоря Пыхалова и Виктора Земскова.
Мы могли бы посочувствовать трудностям и лишениям, которые терпели спецпереселенцы, если бы не одно важное обстоятельство. Страна в этот момент вовсе не хлебала сметану ложками. Перед тем, как сочувствовать спецпереселенцам, стоило бы вспомнить — в каких условиях находились в тот момент советские люди. Свыше шести миллионов из них находилось в 1944 году в действующей Армии и ежедневно несли потери. Да, что Армия. За сорок шесть месяцев войны каждые три месяца население страны уменьшалось на один процент за счёт гибели советских людей в войне — и на фронте, и в оккупации, и в плену, и под бомбами фашистов. Фактически чечено-ингуши находились в глубоком тылу и в большей безопасности, и несли тогда меньшие потери нежели русские, украинцы, белорусы и другие народы Советского Союза в прифронтовой полосе. Кто кому должен сочувствовать? Мы им — или они нам?
Русская нация, взявшая на себя основную тяжесть войны, за время боевых действий против войск Объединенной Европы во главе с фашистской Германией к 1945 году потеряла примерно каждого третьего взрослого, здорового работоспособного мужчину призывного возраста. Вот — та линейка, по которой мы согласны мерить «горе чеченского народа» и горе прочих малых «пострадавших народов». И на этой честной линейке — горе этих «пострадавших народов» почти не будет видно.
Не легче было и в послевоенные годы. По воспоминаниям и матери, и отца, которые в эти годы ещё не были знакомы и жили в разных местах, варёная картофельная шелуха была почти праздничным блюдом. Только папа готовил её по-мужски просто, хорошо проварив, а бабушка приспособилась делать маме — тогда ещё ребёнку — блинчики из провернутой в мясорубке шелухи с добавлением чего-то похожего на мелкие опилки «и какой-то травки с огорода». Питание улучшилось лишь, когда их отцы, мои деды вернулись с фронта. Вместо шелухи на столе иногда стала проявляться и просто картошка. Впрочем, и она была праздником.
Враг — при прямом пособничестве представителей тех же «пострадавших народов» — уничтожил 1 710 наших городов, 70 тысяч сел и деревень, было уничтожено свыше шести миллионов зданий. Полностью лишились жилья 25 миллионов человек. Вот всего четверо из этих двадцати пяти миллионов, из серии фотографий, запечатлённых корреспондентом журнала «Лайф». Разложите в ряд ещё шесть миллионов двести пятьдесят тысяч таких фотографий — в полосу фотографий длинной шестьсот двадцать пять километров — и вы получите представление о масштабах проблемы.
В наиболее разрушенных врагом районах страны переселение людей из землянок в дома заняло несколько лет. На этом фоне жалобы о том, что спецпереселенцам «пришлось рыть себе землянки» уже не смотрятся столь впечатляюще.
Не менее обоснованным было и выселение других народов Кавказа, а также крымских татар. Вот выдержки из письма Народного комиссара внутренних дел Союза ССР Лаврентия Берии И. Сталину от 10 мая 1944 года:
Государственный
Комитет Обороны
товарищу СТАЛИНУ И.В.
«Органами НКВД и НКГБ проводится в Крыму работа по выявлению и изъятию агентуры противника, изменников Родине, пособников немецко-фашистских оккупантов. По состоянию на 7 мая с.г. арестовано таких лиц 5.381 человек. Изъято незаконно хранящегося населением оружия: 5.395 винтовок, 337 пулемётов, 250 автоматов, 31 миномёт и большое количество гранат ... установлено, что значительная часть татарского населения Крыма активно сотрудничала с немецко-фашистскими оккупантами и вела борьбу против Советской власти. Из частей Красной Армии в 1941 году дезертировало свыше 20 тысяч татар, которые изменили Родине, перешли на службу к немцам и с оружием в руках боролись против Красной Армии ... В качестве карателей и полицейских татары отличались особой жестокостью ... «Татарские национальные комитеты» принимали активное участие вместе с немецкой полицией в организации угона в Германию свыше 50 тысяч советских граждан».
Хотелось бы напомнить читателю, что угон на работы означал верную смерть для 40% таких захваченных в рабство. Из пяти миллионов советских граждан угнанных на работы, более двух миллионов погибло.
Однако пособников фашистов — как ни странно — не поставили к стенке и не повесили. Переселяемым крымским татарам было выделено питание из расчёта суточной нормы на человека: хлеба — 500 г, мясо — 70 г, крупы — 60 г, жиров — 10 г, а по месту пребывания установлена норма на 1 человека в месяц: муки — 8 кг, овощей — 8 кг и крупы 2 кг. То есть в два-три раза больше, чем выделялось в том же году русскому населению, освобожденному от фашистов.
Также, почему-то никого не удивляет и не возмущает, что по итогам войны немецкое население поголовно было выселено из Прибалтики, из Польши, из Франции, из Чехословакии и потеряло земли, некоторые из которых принадлежали немцам веками (например, Пруссия, - ред.). Итоги войны в этой части — консенсусная часть общеевропейской политики, та основа европейской стабильности, которая не подвергалась сомнению даже во времена жесткого противостояния двух систем. Точно таким же закономерным итогом войны является и произведенное в рамках Союза ССР переселение народов как справедливый акт их денацификации, как наказание за сочувствие и содействие нацистам, то есть за соучастие в главном состоявшемся преступлении ХХ века.
Также мы так и не услышали от чеченцев слов покаяния за геноцид русских в Чечне в начале 90-х годов, не видно особого раскаяния и за проведённую в Чечне и Ингушетии масштабную этническую чистку от славянских элементов — видимо, самую масштабную и глубокую этническую чистку на всём постсоветском пространстве. Нерв ситуации ещё и в том, что эта самая масштабная этническая зачистка территории от русских в постсоветское время случилась не за границей России, а внутри самой России — при полном отстранении власть имеющих, даже от попытки обсудить этот неудобный вопрос с русским обществом.
В этой ситуации и с учетом всех этих обстоятельств вряд ли можно ожидать от российского общества — всех национальностей — сочувствия «горю чеченского народа». Думаю, что не сильно ошибусь, если выскажу следующее суждение: выселение было не актом «массовых репрессий», а актом прощения и милосердия со стороны советской власти, так как в случае применения действующего на тот момент Закона в полном объёме, пришлось почти бы всю мужскую часть населения расстрелять, а членов семей — сослать в лагеря. Не в тёплый и хлебный Казахстан на спецпоселение, а в лагеря — ближе к солнечному Магадану.
Борис БОРИСОВ, Apn.ru